Тайна следствия — инструмент обвинения?

Тайна следствия — инструмент обвинения?

Конституционный суд России вновь признал соответствующими Основному закону нормы Уголовно-процессуального кодексов РФ, запрещающие адвокатам раскрывать информации о предварительном расследовании, сообщается в материалах суда. Решение было вынесено КС по жалобе украинского режиссера Олега Сенцова, осужденногона 20 лет колонии по обвинению в подготовке терактов в Крыму, и его адвоката Дмитрия Динзе.
Адвокат обратился в суд, посчитав, что нормы Уголовно-Процессуального Кодекса, которые устанавливают, что защитник не имеет права разглашать данные предварительного расследования — нарушают Конституцию России в части прав человека на справедливое судебное разбирательство, состязательности сторон в судебном процессе, а также ущемляет право обвиняемого на защиту.
Однако, КС в своем определении указал, что право на свободу информации может быть ограничено законом «в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Кроме того Конституционный суд определил, что запрет на разглашение данных предварительного расследования нужен для защиты конфиденциальной информации и в целях охраны прав личности. Также КС заявил, что запрет на разглашение материалов предварительного расследования нужен, так как в нем могут содержаться сведения, относящиеся к той информации, которая охраняется законом. Это персональные данные, тайна усыновления, коммерческая и банковская тайна, и другие. В принципе это не первая жалоба, поданная в КС по вопросу разглашения тайны следствия, но первое решение по столь громкому делу.

Комментирует руководитель Коллегии адвокатов «Курганов и партнеры» Алексей Курганов:
«Ранее я уже высказывался по поводу подписки о неразглашении данных предварительного расследования, которую следственные органы почти всегда навязывают адвокатам. Это ненормально, что УПК никак не ограничивает следователей в этом вопросе. И чаще всего, как показывает практика, данная подписка используется именно как инструмент борьбы со стороной защиты. Дело в том, что следователь может навязать подписку почти любому участнику процесса, кроме подозреваемого и обвиняемого. Но так как мера пресечения почти всегда запрещает этим лицам общаться с кем бы то ни было кроме адвоката, то правильнее считать, что подписка о неразглашении материалов следствия берется со стороны защиты в целом.
На практике это означает, что сторона обвинения без ограничений общается с представителями прессы и обеспечивает себе благоприятный информационный фон. Более того, иногда в прессу попадают недостоверные факты, преувеличивающие опасность содеяного подсудимым или дегуманизирующие его в глазах общественности. В качестве примера можно привести следствие и судебный процесс Виктории Павленко, обвиняемой в краже лабрадора-поводыря. Это классический пример того, как работает подписка о неразглашении, и как работают СМИ. Из нее уже умудрились сделать бессердечную преступницу, хотя ее вина еще не доказана в суде.
Основным аргументом следователей является «страшилка», что мол обвиняемый сможет сообщать соучастникам важную информацию и тем самым выводить их из под удара. Но это не более чем удобный повод. А вот адвокат, решивший нарушить подписку — рискует потерять статус и даже оказаться на скамье подсудимых — в Уголовном Кодексе есть статья, предусматривающая наказание вплоть до лишения свободы (ст. 310 УК). Более того, по этой статье уже есть осужденный адвокат — Георгий Антонов. Так что говоря о подписке о неразглашении материалов следствия, можно смело говорить о ней как о способе давления на защиту.
В такой ситуации единственный выход — это конкретизация понятия «данные предварительного расследования» и внесение поправок в УПК. Причем сделать это надо было, как говорится, еще вчера. На самом деле формулировки этих поправок не самые сложные. Достаточно всего лишь исключить адвокатов из списка лиц, у которых можно брать подписку.»

Завершая статью на тему подписки о неразглашении данных предварительного расследования, хочется отметить, что Конституционный суд отнюдь не был единодушен. Так судья Константин Арановский выступил с особым мнением, где указал, что «разглашение данных предварительного расследования не относится к сугубо формальным составам преступлений, обусловленным одним лишь нарушением запрета. Поэтому и уголовная ответственность защитника не может наступить безотносительно к тому, доказано или нет причинение действительного вреда интересам предварительного расследования, правам и законным интересам участников уголовного судопроизводства. Это значит также, что привлечь к уголовной ответственности за разглашение данных предварительного расследования нельзя, пока не будет установлено, был ли причинен какой-либо вред, в чем он состоит и кому или чему он был причинен». То есть, неправильно говорить, что одно лишь разглашение данных предварительного расследования является преступлением само по себе. Нужно устанавливать, был ли причинен вред в результате таких действий. Кроме того, судья отметил, что запрет на разглашение данных предварительного расследования не может оставаться в силе, если информация уже стала публичной, в том числе когда сведения разгласили сами сотрудники следственных органов. Ведь если сторона обвинения (следствие) ищет публичности, чтобы, например, получить общественную поддержку, то было бы логично предоставить такую возможность и защите. И именно такое решение будет полностью соответствовать принципу состязательности сторон.

https://www.facebook.com/kurganov.and.partners/photos/a.883706535046939.1073741830.753520698065524/905788116172114/?type=3

Перепечатка информации данной статьи разрешается в любых электронных и классических СМИ при условии указании ссылки(подписи) на МКА Курганов и Партнеры или сайт коллегии.